Война и мир Алолия Обрядина:

Алолий, на радостях и в новых заботах, уже и забыл о газете. Но редактор не отступал, продолжал агитировать в журналисты. Долго не решался на этот шаг Обрядин - сомнения брали: «справлюсь ли?» Но Певчаткин действовал всё настойчивей и, наконец, убедил.

В мае 1954-го, решением бюро Ненецкого окружкома КПСС, Николай Обрядин был переведён из «Союзпечати» в редакцию газеты «Няръяна вындер» (Красный тундровик).

...Новая работа захватила меня. Много писал, ездил по округу. Стал сотрудничать и с областной газетой «Правда Севера». В апреле 1955-го всей семьёй улетели в отпуск в Архангельск - нас уже четверо. Дочери Оле ещё и полгода нет. До начала навигации на Двине, жили у мамы в Маймаксе, потом уехали на Гбач. В каждый приезд на родину во мне просыпалась страсть: охота и рыбалка. Охотой стал заниматься с 15 лет. Особенно отдался этой страсти в Нарьян-Маре. Купил два ружья, одно - двустволка «тулка». Охотился на уток, куропаток. Один раз - за всю свою жизнь! - убил двух гусей одним выстрелом. Зимой добыл глухаря в бору под Нарьян-Маром. Приобрёл себе лодку, которая выручала и на охоте, и весной при ловле дров во время ледохода... Но неожиданно, что-то стало беспокоить сердце. И у Нины возобновилась болезнь ног. Врачи сказали: вам здесь - не климат. И мы решили: осенью 1956-го уехать из Нарьян-Мара. Последним рейсом «Юшара» поплыли в Архангельск. Штормило очень. Морем шли четверо суток. Нина страдала от морской болезни - её очень рвало весь путь. Качка свалила и меня, но я больше волновался за неё и ребят. Но всё обошлось, хотя в Архангельске Нину на пристань мы с братом Веней вывели под руки... У меня было рекомендательное письмо Левчаткина редактору газеты «Речник Севера» Ивану Петровичу Максименко. Так я устроился в эту газету литературным работником. Первое время жили у мамы. Потом сняли комнату в частном доме на второй лесобирже. На работу я выезжал в семь утра, возвращался поздно. О квартире в Архангельске тогда и мечтать нельзя было. Всё это измучило меня...

Алолий Обрядин мучительно искал выход.

Ему было 33 года. Он воевал за Родину и был отмечен двумя медалями «За отвагу». А государство в это же время сгубило ни в чём не повинного отца. У него была семья - росли двое детей. Он был полон сил, желания и готовности работать. Ну, что же сделать?

В декабре 1956-го он, вместе с группой коммунистов других организаций, был направлен обкомом КПСС «толкачом» на лесозаготовки. Месяц провёл на лесопункте «Холм» Пинежского леспромхоза. Работал на совесть, отдавал всего себя, помогая наладить дело. Надеялся втайне: как-то отметят, с работой, жильём помогут...

Но нет. Не заслужил, не отвоевал он у государства такой милости, как крыша над головой. Сознавать это бывшему солдату было унизительно и горько. Переживал до отчаяния: неужели несчастного отца мне простить не могут?!

И тут в областном управлении связи вспомнили о нём, о работе его в Заполярье, и неожиданно предложили такую же работу, с квартирой, в Холмогорах - там срочно требовался специалист.

Он сразу принял предложение. Немедленно перевёз туда семью и, окончив в Архангельске курсы, деятельно приступил к исполнению хорошо знакомых ему обязанностей.

Жили все в одной большой комнате верхнего этажа конторы связи. Казалось, пришло, наконец, время порадоваться жизни: старинный городок в зелени, раздольная пойма Северной Двины, грибные и ягодные леса, климат, добрый для здоровья, а детям - раздолье и вдоволь молока. В Нарьян-Маре, с маленькими детьми, они об этом только мечтали.

В мае на первом пароходе Николай с братом Валерием перевезли в Холмогоры и бабушку Павлу из Гбача...

...Бабушка Павла Фёдоровна, мать моей мамы, девичья фамилия Рыжкова, родилась в 1882 году в деревне Кузомень.

Там, в местной церкви, и обвенчалась она с Петром Яковлевичем Лыткиным в 1901 году. Жениху исполнилось 26 лет. У бабушки было три брата и сестра - их всех она любила и очень часто навещала, пешком добираясь из Гбача, куда её выдали «взамуж». За свою жизнь, наверное, не одну сотню раз отмеряла она путь между Гбачем и Кузоменью, и больше всего - пешком. Она была легка на ногу, любила лес. И меня заразила лесом - я с ней в детстве постоянно ходил по грибы и ягоды. Бабушка была великая труженица, чистюля. Всех нас - детей своей дочери - она только и мыла в бане. Без неё маме было бы очень трудно растить нас... Моего отца - «доходягу» после лагеря - именно она поставила на ноги козьим молоком и заботой, да и я, как только плохо что - сразу к бабушке... Она была уже совсем плоха, когда мы привезли её в Холмогоры - тихое помешательство...

Полтора года прожила она у нас в комнате, где и умерла под вечер 8 октября 1958-го. С утра она была уже без сознания, всё дышала часто, иногда тихо стонала, в конце схрапела два-три раза - и всё. Мы все, жена и дети, были при этом... На её похороны приехал брат Григорий из Кегострова - других братьев уже не было в живых. Родная дочь не приехала - не будем строго судить её за это... Схоронили её на местном кладбище в Холмогорах.

	Вы на 7 странице